Расстрел евреев осуществляли украинские полицейские из «Буковинского Куриня»?


Расследование злодеяния в Бабьем Яре указывало на то, что расстрел евреев осуществляли украинские полицейские из «Буковинского Куриня». Это подтверждает современный украинский националист Олег Тягнибок (цитата): «Я горжусь тем, что в Бабьем Яре было всего 300 немцев на 1400 украинских полицейских» — газета «Еврейский Мир» от 18 ноября 2011 года.
С начала второй мировой войны (ВМВ), на всех территориях, оккупированных немецкими войсками, нацистами и их доровольными помощниками из местного населения началось жесткое и бесчеловечное уничтожение евреев, невзирая на пол и возраст. Характерно, что местное население проявляло большую активность в этих злодеяниях. Еврейская кровь потекла рекой. Это происходило как на территории СССР, так и в европейских странах.
Через месяц после оккупации Киева случилась трагедия 20 века- массовый расстрел евреев Киева в Бабьем Яре, где было убито 100 тыс. жителей Киева, в основном женщин и детей. Убивали их только за то, что они родились евреями.
Показания свидетелей и расследование этого злодеяния указывало на то, что в Бабьем Яре расстрел евреев осуществляли украинские полицейские из «Буковинского Куриня». Это подтверждает современный украинский националист Олег Тягнибок (цитата): «Я горжусь тем, что в Бабьем Яре было всего 300 немцев на 1400 украинских полицейских» — газета «Еврейский Мир» от 18 ноября 2011 года.
Это же подтвеждает депутат Ровенского горсовета В. Шкуратюк под бурные аплодисменты его коллег-национали
Непосредственным свидетелем этого побоища был писатель Анатолий Кузнецов, который говорил: «Более 70% людей, участвовавших в этих зверствах, были украинские полицейские.
Многочисленные киевские управдомы и дворники выдавали евреев убийцам и строго следили за тем, чтобы все евреи шли на казнь. Если некоторые смельчаки не пошли добровольно на смерть, то они были выданы полиции своими соседями.
Так случилось с моим двоюродным братом Яшей – талантливым художником, который прятался у своих друзей. Когда его мать и малолетняя сестра были уже расстреляны в Бабьeм Яре, он появился во дворе, где родился и вырос. И сразу же был выдан полиции «любящими» его соседями. Мне рассказывали очевидцы, как двое полицейских вели его в участок.
Квартиры расстреляных киевлян были захвачены местным населением, все имущество евреев было разграблено.
Таких «Бабьих Яров» было большое количество во многих городах и местечках Украины и Белоруссии, где уничтожены сотни тысяч еврейских жизней при активном участии гражданского населения.
Особенно по-зверски проявили себя местные жители во время Львовского погрома. Немцы вошли во Львов утром 30 июня 1941г. Националисты тотчас же создали в городе свои органы власти с «украинской народной милицией» во главе с Ярославом Стецько. Он призывал (цитата): «…Жиды — самые большие враги Украины. Настаиваю на уничтожении жидов…». Во вторник, 1июля, Львов стал свидетелем первого акта погрома. В этот день всех евреев — мужчин и женщин – выгнали убирать улицы. Здесь отличились местные жители, особенно интеллигенция. Они жестоко избивали беззащитных евреев, издевались над ними, заставляя в голом виде подметать улицы. Также заставляли евреев убирать конский навоз шляпами.
Профессор университета Альберты из Канады историк Джон-Пол Химки, написавший научную работу о Львовском погроме, приводит свидетельства выживших евреев: «Никто не пытался нам помочь. Наоборот, толпа, словно получала несказанное удовольствие от всего этого».
Свидетель Лешек Аллерганд рассказывал, как десятки людей проползли на коленях три километра в тюрьму, и все это время их топтали и били. Перед казнью евреев заставили убирать лестницы зданий и выносить во рту мусор. Потом прогоняли их сквозь строй и закалывали штыками.
Одной из характерных особенностей Львовского погрома было унижение еврейских женщин. Их пинали, били палками в лицо и другие части тела, таскали за волосы, перекидывая от одного погромщика к другому. Многих прилюдно раздевали догола. Беременных женщин били в живот.
Школьной подруге свидетельницы Розы Московец толпа погромщиков отрезала волосы и голую гнала по улицам . Девушка вернулась домой и покончила с собой. Поляк, который спасал евреев, вспоминает о 12-ти летней еврейской девочке, которую избили цепью, раздели ее, вонзили в ее вагалище палку и заставили маршировать в тюрьму. Один украинец, писал историк Джон-Пол Химки, элегантно одетый в красивую рубашку-вышиванк
Над евреями издевались не только взрослые люди, но и подростки и даже дети.
Львовское гетто по величине было третьим после Варшавского и Лодзинского, к началу 1942 г. там насчитывалось более 100 тыс. евреев. К моменту освобождения этого гетто Красной Армией из этих людей выжило 300 человек.
Сейчас подсчитано, что во Львове было замучено и уничтожено около 130 тыс. евреев.
Как можно забыть эти издевательства и зверство?
На страницах интернета 16 сентября 2012 года Владимир Бейдер рассказал страшную историю: в местечке Купель на Подолии, где он родился, во время оккупации были замучены и уничтожены все евреи местечка при активным участием местного населения. В 40-ю годовщину трагедии Владимир посетил Купель. На еврейском кладбище он увидел полтора гектара поваленных и тщательно разбитых каменных надгробий.
Дочь кладбищенского сторожа, которая была непосредственным свидетелем того, что произошло в местечке и на кладбище, рассказала Владимиру Байдеру,что здесь на кладбище расстреляли всех мужчин, а в павильоне на базаре заперли всех женщин и детей и заживо их сожгли.
Дочь сторожа вспомнила шестилетнего еврейского мальчика по имени Шимек, который прятался в картофельном поле. Она оставляла ему еду. Но на него донесли.
Владимир спросил: «Кто донес?». Она ответила: «Люди» и добавила: «У нас, в Купели, ни один немец не убил ни одного еврея». Начальник полиции, который до войны был учителем в купельской школе, точным выстрелом снес Шимеку голову.
В колонне евреев, которую вели на расстрел, шел старый учитель математики местной школы по фамилии Векслер. Всю дорогу его сопровождала его недавняя ученица; она плевала ему в лицо, швыряла в него комья грязи и осыпала его ругательствами.
Владимир Бейдер заключил: «Раскаяние немцев принято к сведению, но прощения от большинства евреев им не будет. А раскаяния от местных никто не ждет – им как-бы не за что…»
Нельзя умолчать о том,что большое число украинцев во время войны сражались на стороне гитлеровских войск. Самым большим воинским соединением была «СС Галичина», она состояла из 6-ти специальных частей добровольцев, сражавшихся против Красной Армии. В германских архивах сохранились точные данные о мобилизации в немецкую армию , в том числе из Украины 250 тыс. человек.
На оккупированных территориях создали «полицию порядка», укомплектованную местным населением. В таких формированиях служили 70759 человек.
Сознание всех этих предателей было пропитано зверинным антисемитизмом, бесчеловечной жестокостью по отношению к евреям. На их совести сотни тысяч загубленных еврейских жизней, у многих из них руки по локоть обагрены еврейской кровью.
Бывший начальник украинской районной полиции Дмитрий Новосад похвалялся : «Я собственноручно застрелил 869 евреев. Я дал себе слово, что застрелю тысячу».
Подонки разбивали головы маленьких детей о стену, чтобы не тратить патроны.
На оккупированной немцами территории Украины были уничтожены практически все евреи, не успевшие эвакуироваться. А это не один миллион человек. Для немецких оккупантов всех их убить была бы непосильная задача. Совершенно ясно, что большая часть евреев была уничтожена местным населением. До сих пор мне не понятно: как могло случиться, что многие советские люди, в том числе граждане Киева, воспитанные в духе интернационализм
Спрашивается: за какие грехи гражданское население так жестоко во время войны уничтожало евреев – своих соседей, коллег, знакомых? Ведь евреи никогда никого не убивали, не устраивалии погромы. Они мирно трудились рядом с людьми различной национальности – работали на заводах, в проектных организациях, были врачами, учителями, портными и т.д.
За что же их так? От зависти, что-ли? Или от ненависти на генетическом уровне, передающейся от поколения к поколению?
Хотелось бы думать, что за годы после войны антисемитизм уменьшился, но куда там! 30 ноября 2012 года в Киеве разгорелся очередной скандал. Баскетбольный матч между клубом «Будiвельник» (Киев) и израильской командой «Хапоэль Мигдаль» был омрачен хулиганством и антисемискими выкриками киевских болельщиков.
Каждый бросок израильтян в корзину «Будiвельника» сопровождался криками «Бей жидов», «Хайль Гитлер», бросками бутылок, плевками, матом и прочими мерзостями.
Киевская милиция полностью проигнорировала происходящее безобразие. Евреев спасла охрана синагоги Бродского, взяв еврейских игроков и их болельщиков в кольцо.
Украинское телевидение, присутствовавшее на матче, не показало в эфире этот позорный инцидент, произошедший на спортивной арене.
Антисемитизм не утихает и в наши дни: на зданиях синагог рисуют фашистские свастики и призывы «Бей жидов», на еврейских кладбищах оскверняют могилы-валят и разрушают надгробья, пишут на них антиеврейские лозунги.
Много еврейсих жизней погублено в соседних с СССР европейских государствах непосредственно гражданским населением этих стран и нацистами с помошью местных жителей. Особенно в этом отличилась Польша.
Правительственна
Немцами была установлена премия для полякя, убившего еврея, или поймавшего беглеца из гетто, или за выдачу спрятавшегося еврея – 4 килограмма муки!
Директор ФСБ США Джеймс Коми, выступая 15 апреля 2015 года в музее Холокоста, возложил часть ответственности за уничтожение евреев на Польшу. Он был совершенно прав, показав удивительную осведомленность американцев в истории Польши и войны.
Ужасная и леденящая душу трагедия произошла в местечке Едвабне, расположенном на севере Польши в 150 км от Варшавы. В этом местечке жили евреи – ремесленники, мелкие торговцы, учителя, аптекари и другой небогатый люд. Они мирно сосуществовали со своими соседями -поляками.
10 июля 1941 года после отступления советских войск поляки местечка Едвабне и соседних селений жестоко убили и сожгли в амбаре всех евреев местечка – 1600 человек. Сначала они убивали их поодиночке – топорами, полками, протыкали вилами, вырезали языки, выкалывали глаза, топили в пруду, отубали головы, оскверняли трупы. Молодежь играла в футбол отрезанной головой преподавателя иврита.
Местный ксендз не остановил зверское кровопролитие, чем еще больше вдохновил убийц.
Этот геноцид против своих же граждан Польши еврейской национальности совершили граждане Польши. Причем не какие-то отдельные извращенцы, которые имеются в любом обществе, а толпа во главе с городскими властями.
Никто из организаторов и исполнителей этого злодеяния по сути не преследовался, а на памятнике выбили, что это дело рук намцев. Но это была наглая преступная ложь – немцы в Едвабне вообще не стояли.
Еврейские погромы имели место в разных районах Польши: в Кракове, Кельце и других местах. Накануне немецкой оккупации еврейская община насчитывала 3,5 млн человек, в резулэтате Холокоста было уничтожено 2,8 млн евреев.
Президент Польши Александр Квасневский в 2001 году официально принес извинение еврейскому народу, за что был обвинен значительной частью поляков в предательстве.
По моему глубокому убеждению, даже если они на коленях будут просить у евреев прощения – убийцам, плачам и садистам — прощения нет!
АЛЕКСЕЙ ПЕРСИОН
Лауреат Государственной премии
УССР в облaсти науки и техники.
Источник: kpu.ua
Цитата:
Через месяц после оккупации Киева случилась трагедия 20 века- массовый расстрел евреев Киева в Бабьем Яре
Ошибка! Это произошло гораздо раньше.
Хронология:
19 сентября — немцы вошли в Киев
24 сентября — взорвался Крещатик
29 сентября — первый расстрел в Бабьем Яре
Так что не через месяц, а через 10 дней
Читайте роман Анатолия Кузнецова «Бабий яр»
По согласованию с комендантом города евреям Киева было приказано явиться в понедельник 29.09 до 8 часов в назначенное место. Этот приказ был расклеен по всему городу сотрудниками созданной украинской милиции. Одновременно было устно извещено, что все евреи Киева будут переселены. Путем совместной работы штаба и 2 команд полицейского полка Юг зондеркоманда 4а провела 29 и 30 сентября экзекуцию 33771 евреев
Это было в Киеве. В Полтаве было точно так, увы написано в статье.
Сосед родителей моей мамы с радостью встретил немцев. Через несколько дней он привёл их и к моим родным. У бабушки и дедушки гостил мой старший брат девяти лет. Сосед расстрелял его
собстенноручно…
АSYA ORANSKAYA
Здесь памятников нет
/ Из цикла » Я помню» /
Над Бабьим Яром памятника нет.
Е. Евтушенко
Здесь памятников нет у изголовий
Моих родных, расстрелянных в яру.
Храня молчанье, в горестном ознобе,
Стою, позор приемля и беду.
Полтава.
Осень.
Пыльная Шоломка.
Сады вишневые горят прощальным жаром.
Полуторка Мойзесовых потомков
Везёт в последний путь,
везёт их прямо к яру.
Кто молится, а кто застыл в надежде,
Кто прижимает узелок с одеждой,
А мой братишка прижимает скрипку,
Он что-то слушает с мечтательной улыбкой.
И полицай, сосед наш, дядя Тихон,
Сказал сквозь зубы очень, очень тихо:
» Всэ як по маслу, слава тоби Боже,
Усих жыдив и жыдэнят их зможэм
Пид тры чорты, до бэнинои мамы,
Зажывэмо по- людськи миж панамы.»
А Фриц и Ганс, что у бортов стояли,
С презрением на Тихона взирали.
Мой дед плечом подталкивая внука,
Сдавил соседу потихоньку руку.
Столкнули за борт, на дорогу брата,
Но вскинул шмайсер Тихон тороватый.
Всё это правда, жуткая, как небыль.
Застыл весь мир и потемнело небо,
А шмайсер Тихона всё выбивал чечётку
И пули в цель ложились очень чётко.
Как корчилось в пыли братишки тело,
Я вижу до сих пор.
Оно белело
В пыли дорожной до ночных светил,
А ночью кто-то брата схоронил.
Но кто расскажет, где его могила.
Как мама плакала и как людей молила,
Чтобы нашли могилу…
И иуду…
Не помогли ни слёзы и ни чудо.
Исчез иуда, не нашлась могила…
Их будто бесконечность поглотила.
И, хоть за злом вослед идёт расплата,
Нет злу прощения, как мёртвым нет возврата.
Хранит молчание полтавский Бабын Яр.
Дрожат осин растрёпаные кроны.
Они напились иудейской крови
И жжёт невинных их чужой вины пожар
Ася Оранская
Рассказ пришелицы с того света
На свете бывает всё и, даже чудеса..
Но выйти живой из Бабьего Яра …
Берковцы — небольшое кладбище в Киеве, на котором я хоронила в 1959 году свою маму, разрослось, стало вечным приютом многим нашим родственникам и друзьям. Нужно было всех посетить, где необходимо, подправить могилы… Хорошо, что уже не работали и времени хватало. Приезжали по привычке, к старым воротам (там и цветы можно было прикупить, и инструменты с лейками взять на прокат), шли через первый участок, к могилам моих родителей, а уже оттуда – по проторенному маршруту.
Перед отъездом в Америку, мы стали ездить на кладбище гораздо чаще. Как будто предчувствуя, что предстоящая разлука продлится долгие, а может и все оставшиеся, из отпущенных Богом, годы.
Однажды, проходя между рядами, обратили внимание на очень красивый, ухоженный памятник с фамилией ЛЕЛЬЧУК и портретом красивого седовласого мужчины с типичной славянской внешностью. Рядом могилы были в запустении, а эта – с цветами, вымытым памятником… B общем было видно, что могилу постоянно посещают. Мы с мужем были удивлены – могила русского человека на еврейском участке интернационального кладбища. И вот в один из наших очередных посещений у этой могилы встретили пожилую женщину. Милое интеллигентное еврейское лицо, небольшой рост, аккуратно одета. Она протирала портрет и что-то тихо говорила. Наверное рассказывала о чём-то, только им двоим интересном. Столько нежности было в её движениях, как будто она касалась не портрета, а живого, любимого лица.
Потом мы довольно часто видели эту женщину. Даже стали с ней здороваться.
Какое-то время спустя обратили внимание, что цветы у памятника стоят сухие, а сам памятник покрыла пыль. Мне даже показалось, что глаза на портрете погрустнели и лицо стало старше. Видно что-то случилось. Но что? Мы ведь даже имени этой женщины не знали.
Накануне Рош Ха-Шана, мы поехали на кладбище. Стоял прекрасный сентябрьский день. Ни одно облачко не омрачало голубое высокое небо. Лёгкий ветерок кружил в воздухе несколько оранжево-жёлтых листьев. Летали прозрачные паутинки, радужно переливаясь на солнце. Дорожки и могилы устилали первые опавшие листья, укрывая сирость и неухоженность старого кладбища. Где-то в кронах деревьев распевали птицы. Воздух лёгкий и чистый наполнял всё вокруг свежестью…
Мы шли по участку, как обычно, мимо могилы Лельчука и вдруг увидели её. От неожиданности я даже, не поздоровавшись, брякнула:
— Где вы так долго пропадали?
— Болела, – просто ответила она.
Разговорились. Оказалось, что это могил её мужа.
А похоронили на еврейском участке по его желанию. Прожили они долгую, трудную, но счастливую жизнь, а вот теперь он ушёл, и она не знает, как жить дальше. Я почувствовала, что человеку нужно выговориться, открыть кому-нибудь свою душу. Мы присели на скамейку.
Вот история, которую она нам рассказала, а я расскажу её вам.
29 сентября 1941 года всем лицам еврейской национальности было предписано явиться с документами, драгоценностями, вещами в пункты сбора, для последующей
отправки к новому месту жительства. Эта женщина взяла самое необходимое для сына и себя, документы, немного денег и отправилась к месту сбора. Несмотря на раннее утро, промозглую сырость и мелкий холодный дождь, основной поток людей становился всё плотнее за счёт множества ручейков вливающихся в него из боковых улиц. По улице Мельника, начиная от угла Глубочицы, движение людей было ограниченно шеренгами полицаев и немецкими автоматчиками, за ними стояли местные жители. Выйти из колонны уже никто не мог. Так и дошли до Сырца, района города, где находился Бабий Яр. Небольшими партиями людей отделяли от общей колонны и отводили в сторону. Там им приказывали раздеться, аккуратно сложить свои вещи и пожитки, принесенные с собой, потом уводили. На их место приводили новых… А оттуда, куда уводили людей, раздавались выстрелы и крики.
Наша новая знакомая оказалась в шеренге рядом со старой еврейкой. Крепко прижимая к себе сына, она с ужасом думала только об одном – как его спасти. . Женщина рядом что-то тихо говорила, глядя в небо. В глазах её было столько света и доброты. Невозможно было себе представить, что эти глаза через мгновение навсегда погаснут. Когда раздались выстрелы, она крикнула: «Шпринг шэн, тохтэр!», (Прыгай, дочка!),сильно толкнув её..
— Очнулась в полной темноте. В первую минуту, никак не могла понять где я. Сын зашевелился и начал слабо всхлипывать. Я испугалась и зажала ему рот рукой.
На мне, подо мной и рядом лежали ещё тёплые тела. Сверху слышались выстрелы. Это достреливали оставшихся в живых. Сколько мы там пролежала, не помню. Тела вокруг стали холодными, выстрелы прекратились. Мне было ужасно страшно в этой огромной могиле, и я начала выбираться из-под мёртвых тел. Спустя какое-то время, обняв крепче сына, уже бежала к Куренёвскому кладбищу, надеясь там найти приют в сторожке, которую запомнила ещё с довоенных времён.
Дверь открыла жена сторожа. Смотрела на меня, как на пришелицу с того света. А, впрочем, так оно и было. Три дня и три ночи мы простояли в углу за шкафом. Спасибо этой доброй женщине, она дала мне какие-то свои вещи. И сынишке тоже нашлось, что одеть. На третью ночь послышались голоса и я решила, что хозяйка вызвала полицаев. Пусть меня Бог простит за те мысли. Это были ребята из киевской подпольной организации. Они забрали меня с сыном. Потом нас долго передавали из села в село, пока мы не оказались в Черниговских лесах, в партизанском соединении Фёдорова. Мы с сыном остались живы, и это было чудо. Второе чудо не заставило себя долго ждать. В тот же день я встретилась со своим мужем. Он с товарищами каким-то образом вышли живыми из бойни и, бродя по Черниговским лесам, наткнулись на партизан. Представляете, мне бы прыгать от счастья, а я реву во весь голос.
Всю войну мы были вместе в партизанском соединении Фёдорова. Сын, хоть и совсем ещё ребёнок, переодевшись пастушком, ходил по разным сёлам. Наши ребята его приводили к нужному месту и отпускали одного. Размазывая слёзы и сопли по лицу, он расспрашивал о «пропавшей корове», сам же старался запомнить всё, что увидел, узнал, услышал. Сведения, которые приносил мой ребёнок, зачастую были очень важными и ценными. Муж ходил в разведку, а я делала любую работу, мужскую и женскую, а если нужно было, то бралась и за оружие.
После войны Алексей Фёдорович Фёдоров стал министром соцобеспечения Украины. Мы вернулись в Киев. Налаживали послевоенную жизнь. Встречались иногда с нашим бывшим командиром и боевыми товарищами. Вспоминали те страшные годы и погибших друзей.
Сын вырос. Решил поступать в КПИ. Тоже вмешался Алексей Фёдорович, когда сына не хотели принимать в институт. А было это так. Принёс он анкету в КПИ, секретарша просмотрела её и куда-то ушла. Через несколько минут вернулась и сказала, что декан, дескать, желает с ним познакомиться. Ничего не заподозрив, мой сын направился в кабинет. Декан, держа в руках анкету, ехидно спросил, где это такие молодцы добывают ордена и медали. И добавил, что стыдно обманывать и приписывать себе несуществующие заслуги. А у сына и вправду был орден Великой Отечественной Войны и «Медаль Партизана Великой Отечественной Войны». Выскочив из кабинета декана, сын тут же позвонил крёстному (так он называл Фёдорова). Мой мальчик всё-таки стал студентом. Вот и этот камень для памятника Алексей Фёдорович помог купить. Спасибо ему большое. А сейчас мы собираемся уезжать, да как оставить могилу, на кого?.
Слёзы тихо потекли по морщинкам, и она с досадой смахнула их.
За кладбищенской стеной слышались голоса. Из проезжавшей машины донеслось: «…Летит, летит по небу клин, усталый…». Мы втроём, словно сговорившись, посмотрели вверх.. Высоко, громко курлыча, летел журавлиный клин. Через несколько минут он растаял в небе. А может быть это души наших любимых, повидавшись с нами, улетали в свои заоблачные дали? Может быть…
Больше мы эту сильную женщину никогда не видели. Где она сейчас? Жива ли?
Придя домой, я написала стихи. Главная героиня – Она, жена партизана Лельчука. Имени её я не знаю, но рассказ не могу забыть почти 30 лет.